Неточные совпадения
Клим ожидал, что жилище студента так же благоустроено, как сам Прейс, но
оказалось, что Прейс живет в небольшой комнатке, окно которой выходило на крышу сарая; комната тесно набита книгами, в углу — койка, покрытая дешевым байковым одеялом, у
двери — трехногий железный умывальник, такой же, какой был у Маргариты.
— Королева сидела в гробу, обнимая графиню. Испуганная стража закрыла
дверь. Знали, что графиня Стенбок тоже опасно больна. Послан был гонец в замок к ней и, —
оказалось, что она умерла именно в ту самую минуту, когда ее видели в объятиях усопшей королевы.
Самгин был уверен, что этот скандал не ускользнет от внимания газет. Было бы крайне неприятно, если б его имя
оказалось припутанным. А этот Миша — существо удивительно неудобное. Сообразив, что Миша, наверное, уже дома, он послал за ним дворника. Юноша пришел немедля и остановился у
двери, держа забинтованную голову как-то особенно неподвижно, деревянно. Неуклонно прямой взгляд его одинокого глаза сегодня был особенно неприятен.
Проснувшись поздно, он пошел мыться, но
оказалось, что
дверь ванной заперта изнутри.
Самгин, мигая, вышел в густой, задушенный кустарником сад; в густоте зарослей, под липами, вытянулся длинный одноэтажный дом, с тремя колоннами по фасаду, с мезонином в три окна, облепленный маленькими пристройками, — они подпирали его с боков, влезали на крышу. В этом доме кто-то жил, — на подоконниках мезонина стояли цветы. Зашли за угол, и
оказалось, что дом стоит на пригорке и задний фасад его — в два этажа. Захарий открыл маленькую
дверь и посоветовал...
Самгин решил выйти в сад, спрятаться там, подышать воздухом вечера; спустился с лестницы, но
дверь в сад
оказалась запертой, он постоял пред нею и снова поднялся в комнату, — там пред зеркалом стояла Марина, держа в одной руке свечу, другою спуская с плеча рубашку.
Не ожидая согласия Самгина, он сказал кучеру адрес и попросил его ехать быстрей. Убежище его
оказалось близко, и вот он шагает по лестнице, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, как резиновый, снова удивляя Самгина легкостью своего шарообразного тела. На тесной площадке — три
двери. Бердников уперся животом в среднюю и, посторонясь, пригласил Самгина...
Дверь открыла пожилая горничная в белой наколке на голове, в накрахмаленном переднике; лицо у нее было желтое, длинное, а губы такие тонкие, как будто рот зашит, но когда она спросила: «Кого вам?» —
оказалось, что рот у нее огромный и полон крупными зубами.
Когда герои были уничтожены, они — как это всегда бывает —
оказались виновными в том, что, возбудив надежды, не могли осуществить их. Люди, которые издали благосклонно следили за неравной борьбой, были угнетены поражением более тяжко, чем друзья борцов, оставшиеся в живых. Многие немедля и благоразумно закрыли
двери домов своих пред осколками группы героев, которые еще вчера вызывали восхищение, но сегодня могли только скомпрометировать.
Дверь гостиницы
оказалась запертой, за нею — темнота. К стеклу прижалось толстое лицо швейцара; щелкнул замок, взныли стекла, лицо Самгина овеял теплый запах съестного.
Она втиснула его за железную решетку в сад, там молча стояло человек десять мужчин и женщин, на каменных ступенях крыльца сидел полицейский; он встал,
оказался очень большим, широким; заткнув собою
дверь в дом, он сказал что-то негромко и невнятно.
Еще с лестницы я заслышал в нашей квартире шум, и
дверь в нее
оказалась отпертою.
Ни Альфонсинки, ни хозяина уже давно не было дома. Хозяйку я ни о чем не хотел расспрашивать, да и вообще положил прекратить с ними всякие сношения и даже съехать как можно скорей с квартиры; а потому, только что принесли мне кофей, я заперся опять на крючок. Но вдруг постучали в мою
дверь; к удивлению моему,
оказался Тришатов.
Я с удовольствием наблюдал за ними обоими, прячась в тени своего угла. Вдруг отворилась
дверь и вошел якут с дымящеюся кастрюлей, которую поставил перед стариком.
Оказалось, что смотритель ждал не нашего ужина. В то же мгновение Тимофей с торжественной радостью поставил передо мной рябчика. Об угощении и помину не было.
Заезжали Половодов, Виктор Васильич, доктор, — всем один ответ: «Барин не приказали принимать…» Виктор Васильич попробовал было силой ворваться в приваловскую половину, но
дверь оказалась запертой, а Ипат вдобавок загородил ее, как медведь, своей спиной.
И он опять кивнул на пачки. Он двинулся было встать кликнуть в
дверь Марью Кондратьевну, чтобы та сделала и принесла лимонаду, но, отыскивая чем бы накрыть деньги, чтобы та не увидела их, вынул было сперва платок, но так как тот опять
оказался совсем засморканным, то взял со стола ту единственную лежавшую на нем толстую желтую книгу, которую заметил, войдя, Иван, и придавил ею деньги. Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Иван Федорович успел машинально прочесть заглавие.
Двух минут не прошло, как уже вся толпа отхлынула в разные стороны — и на земле, перед
дверью кабака,
оказалось небольшое, худощавое, черномазое существо в нанковом кафтане, растрепанное и истерзанное… Бледное лицо, закатившиеся глаза, раскрытый рот… Что это? замирание ужаса или уже самая смерть?
Я проснулся утром, около десяти часов, то есть проспавши около полусуток. Проснулся совсем свежий, без малейшей усталости. Настя, как
оказалось, уже неоднократно прислушивалась у
дверей и пришла как раз вовремя, чтобы подать мне одеться и умыться.
«Между прочим, после долгих требований ключа был отперт сарай, принадлежащий мяснику Ивану Кузьмину Леонову. Из сарая этого по двору сочилась кровавая жидкость от сложенных в нем нескольких сот гнилых шкур. Следующий сарай для уборки битого скота, принадлежащий братьям Андреевым,
оказался чуть ли не хуже первого. Солонина вся в червях и т. п. Когда отворили
дверь — стаи крыс выскакивали из ящиков с мясной тухлятиной, грузно шлепались и исчезали в подполье!.. И так везде… везде».
В 1905 году он был занят революционерами, обстреливавшими отсюда сперва полицию и жандармов, а потом войска. Долго не могли взять его. Наконец, поздно ночью подошел большой отряд с пушкой. Предполагалось громить дом гранатами. В трактире ярко горели огни. Войска окружили дом, приготовились стрелять, но парадная
дверь оказалась незаперта. Разбив из винтовки несколько стекол, решили штурмовать. Нашелся один смельчак, который вошел и через минуту вернулся.
С моим другом, актером Васей Григорьевым, мы были в дождливый сентябрьский вечер у знакомых на Покровском бульваре. Часов в одиннадцать ночи собрались уходить, и тут
оказалось, что у Григорьева пропало с вешалки его летнее пальто. По следам
оказалось, что вор влез в открытое окно, оделся и вышел в
дверь.
Что такое? И спросить не у кого — ничего не вижу. Ощупываю шайку — и не нахожу ее;
оказалось, что банщик ее унес, а голова и лицо в мыле. Кое-как протираю глаза и вижу: суматоха! Банщики побросали своих клиентов, кого с намыленной головой, кого лежащего в мыле на лавке. Они торопятся налить из кранов шайки водой и становятся в две шеренги у
двери в горячую парильню, высоко над головой подняв шайки.
Перешли двор, окруженный кольцом таких же старинных зданий, пошли еще в арку, в которой
оказалась лестница, ведущая во второй этаж. Темный коридор, и из него в углублении
дверь направо.
Однажды — это было уже в восьмидесятых годах — ночью в эту запертую крепость постучали. Вооружив домочадцев метлами и кочергами, Самаревич подошел к
дверям. Снаружи продолжался стук, как
оказалось… «именем закона». Когда
дверь была отворена, в нее вошли жандармы и полиция. У одного из учеников произвели обыск, и ученика арестовали.
В прихожей стало вдруг чрезвычайно шумно и людно; из гостиной казалось, что со двора вошло несколько человек и все еще продолжают входить. Несколько голосов говорило и вскрикивало разом; говорили и вскрикивали и на лестнице, на которую
дверь из прихожей, как слышно было, не затворялась. Визит
оказывался чрезвычайно странный. Все переглянулись; Ганя бросился в залу, но и в залу уже вошло несколько человек.
В горенке Семеныча
оказалось целых три трупа: в своей постели на полу лежал убитый Петрунька, — видимо, его убили сонного, Наташка лежала в самых
дверях с размозженным черепом, а на крылечке сама Марья.
Двери оказались запертыми, и камни полетели прямо в окна.
Дверь оказалась незапертой, как обыкновенно. Тит, поправив опояску, вошел первым, огляделся и вылетел назад, точно его сдуло из магазина ветром. Он чуть не сшиб с ног Коваля.
После нескольких переходов, они достигли наконец
двери на сцену, которая
оказалась незатворенною.
И он снова на цыпочках перешел через всю комнату к враждебной
двери, отворил ее и посмотрел.
Оказалось, что соседняя комната пуста.
Однако тревога
оказывается фальшивою, потому что, вместо князя Чебылкина, в
дверях появляется Леонид Сергеич Разбитной.
Комнатка действительно
оказалась совсем маленькая. Одно окно; около
двери кровать; в другом углу, возле окна, раскрытый ломберный стол с чернильным прибором; три плетеных стула.
Первая встреча с холерой была у меня при выходе из вагона в Ростове. Подхожу к
двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки вагона.
Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
На «своей половине» все
двери были отперты, и нигде Николая Всеволодовича не
оказалось.
Оказалось, что это приехал из губернского города управляющий, который, впрочем, предварительно спросил через
дверь, может ли он войти.
Когда я принес большой медный чайник кипятку, в лавке
оказались гости: старичок Лукиан, весело улыбавшийся, а за
дверью, в темном уголке, сидел новый человек, одетый в теплое пальто и высокие валяные сапоги, подпоясанный зеленым кушаком, в шапке, неловко надвинутой на брови. Лицо у него было неприметное, он казался тихим, скромным, был похож на приказчика, который только что потерял место и очень удручен этим.
Вторая копия у меня вышла лучше, только окно
оказалось на
двери крыльца. Но мне не понравилось, что дом пустой, и я населил его разными жителями: в окнах сидели барыни с веерами в руках, кавалеры с папиросами, а один из них, некурящий, показывал всем длинный нос. У крыльца стоял извозчик и лежала собака.
Старая барыня, ждавшая мужа, сама отперла
дверь. Она, как
оказалось, мыла полы. Очки у нее были вздернуты на лоб, на лице виднелся пот от усталости, и была она в одной рубашке и грязной юбке. Увидев пришедших, она оставила работу и вышла, чтобы переодеться.
Сильные волнения у меня всегда заканчивались бессовестно-крепким сном, — вернейший признак посредственности, что меня сильно огорчало. Так было и в данном случае: я неожиданно заснул, продолжая давешнюю сцену, причем во сне
оказался гораздо более находчивым и остроумным, чем в действительности. Вероятно, я так бы и проспал до утра, если бы меня не разбудил осторожный стук в
дверь.
Ответ по обычаю через две недели. Иду, имея в виду встретить того же любвеобильного старичка европейца. Увы, его не
оказалось в редакции, а его место заступил какой-то улыбающийся черненький молодой человечек с живыми темными глазами. Он юркнул в соседнюю
дверь, а на его место появился взъерошенный пожилой господин с выпуклыми остановившимися глазами. В его руках была моя рукопись. Он посмотрел на меня через очки и хриплым голосом проговорил...
К моему удивлению, Карл Иваныч не дольше как через час сидел за роялем и аккомпанировал своему хору. Прельстившая Пепку хористка
оказалась недурной солисткой. Мы с Пепкой представляли собой «благородную публику». Показались в
дверях залы две фуражки с красным околышем и скрылись. Очевидно, дачная публика стеснялась.
Захожу в четвертую —
дверь оказалась незапертой.
Слышу гвалт, шум и вопли около жандарма, которого поднимают сторожа. Один с фонарем. Я переползаю под вагоном на противоположную сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной вагон с быками, боковые
двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями в вагон, пробираюсь между быков — их
оказалось в вагоне только пять — в задний угол вагона, забираю у них сено, снимаю пальто, посыпаю на него сено и, так замаскировавшись, ложусь на пол в углу…
Подойдя к
двери, я услышал шум драки. Действительно, шло побоище. Как
оказалось после, пятеро базарных торговцев и соборных певчих избивали пятерых актеров, и победа была на стороне первых. Прислуга и хозяин сочувствовали актерам, но боялись подступиться к буйствующим. Особенно пугал их огромного роста косматый буян, оравший неистовым басом. Я увидел тот момент свалки, когда этот верзила схватил за горло прижатого к стене юношу, замахнулся над ним кулаком и орал: «Убью щенка!»
К ним он пририсовывал столовую, детскую, кабинет, соединяя комнаты
дверями, и потом все они неизбежно
оказывались проходными, и в каждой было по две, даже по три лишние
двери.
Вскоре затем прибыла m-me Петицкая с г. Архангеловым, который
оказался очень еще молодым человеком и странно! — своим цветущим лицом и завитыми длинными русыми волосами напоминал собой несколько тех архангелов, которых обыкновенно плохие живописцы рисуют на боковых иконостасных
дверях.
Его примеру хотели последовать и прочие иностранные гости (как после
оказалось — притворно), но было уже поздно: в комнате заседаний стоял господин в полицейском мундире, а из-за
дверей выглядывали головы городовых, Левассер с какою-то отчаянною решимостью отвернулся к окну и произнес:"Alea jacta est!"[
И вдруг, в ту самую минуту, когда мне все это припоминалось,
дверь нашей комнаты отворилась, и перед нами очутился расторопный малый в мундире помощника участкового надзирателя.
Оказалось, что мы находимся у него на квартире, что мы ничего не украли, никого не убили, а просто-напросто в безобразном виде шатались ночью по улице.
Когда Бегушев подъехал к даче Тюменева, то был немного удивлен, что на террасе никого не было. Обыкновенно в этот час Тюменев и Мерова всегда сидели на ней. Он хотел через
дверь террасы пройти во внутренние комнаты, но она
оказалась запертою. Бегушев пошел через двор.
Ему легче бы, кажется, было, если бы она жила дальше от него; но когда он позвонил у ее подъезда, то ему захотелось, чтобы как можно скорее отворили
дверь;
оказалось, что и звонить было не надо:
дверь была не заперта.